«Мама, я здесь не могу, забери меня, пожалуйста!»

В прошлом номере мы опубликовали материал «Ребенка — в интернат, маму — в колонию?», в котором со слов мамы ученика второго класса одной из школ Горно-Алтайска описали очень грустную ситуацию: прямо после уроков мальчик был отправлен в интернат, а на его маму Елену (имя изменено) позже было заведено уголовное дело: ее обвинили в регулярном насилии над ребенком.
Из бесед с женщиной, ее подругой и родственницей, я узнала, что обвинение это совершенно несправедливое: она хорошая мама, ребенка не бьет, это нормальная семья. «Таких мамочек еще поискать! — считает подруга Елены. — Обычная семья, нормальная жизнь, и этот маленький мирок хотят разрушить». Сама Елена выросла в детском доме, работает в доме престарелых санитаркой, подрабатывает в других местах, не пьет, на учете нигде не состоит, с правоохранительными органами дела никогда не имела.
После рассказа Елены нам, конечно же, необходимо было поговорить с учительницей мальчика и узнать, что же такое могло произойти на уроке — со слов мамы и мальчика, он тянул руку, но его не спросили, и он устроил истерику, — на каком основании учитель, директор, психолог приняли решение вызвать представителей органов опеки и отдела по делам несовершеннолетних, после чего ребенок был помещен в интернат им. Жукова в Горно-Алтайске.
Хотелось выслушать другую сторону и понять: может быть, действительно имелись основания для немедленной изоляции мальчика от мамы и изъятия его из семьи? Мы намеревались выяснить у директора и педагога, может быть, что-то было заметно раньше — мальчик был угнетен, голоден, плохо одет?
К сожалению, разговора с преподавателем начальных классов, где учится мальчик, не получилось. Она заявила, что уже дала показания в Следственном комитете. Попытка выяснить, что произошло на уроке, ни к чему не привела. «Вы не были на том уроке!» — твердила она. «Не была, и его мама не была, поэтому и хотелось бы понять». «Ребенок отказался от своей матери, вы понимаете!» «Но она говорит, что все было не так…». «До свидания».
Директор школы также отказалась разговаривать даже на условиях анонимности: «Информацию по несовершеннолетним нам давать запрещено».
Что за секретная информация о том, что произошло на уроке 11 ноября, где присутствовало еще, вероятно, не менее 25 учеников?!
По словам мамы мальчика, немалую роль в происшедшем сыграла и психолог школы. Елена также утверждает, что отношения с учительницей, которая пришла в этот класс недавно, у сына изначально «не сложились».
В разговоре с директором я сообщила, что мы планируем в следующей публикации назвать педагога и школу, где произошел этот случай. «Чтобы для вас это не было неожиданностью», — сказала я. Мы действительно планировали это сделать, посоветовавшись с юристом. Тем более что дело получило довольно широкий общественный резонанс и о нем написали официальные СМИ.
«В Горно-Алтайске будут судить мать, избивавшую сына за плохую успеваемость» — под таким заголовком вышла информация в «Новостях Горного Алтая» 21 февраля 2023 года. «43-летняя жительница Горно-Алтайска предстанет перед судом по уголовному делу об истязании своего сына (п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ) и ненадлежащем исполнении родительских обязанностей (ст. 156 УК РФ). Установлено, что в период с октября по ноябрь 2022 года женщина в своей квартире истязала восьмилетнего сына, избивая его по малозначительным поводам. Поводом стало то, что мальчик якобы не слушался мать, плохо учился в школе, не справлялся с домашними заданиями. Напомним, в школе у ребенка произошел нервный срыв. В беседе с классным руководителем и школьным психологом он рассказал о побоях. Работники школы сообщили об этом в правоохранительные органы. В ходе предварительного следствия ребенка изъяли из семьи. До того, как суд примет решение по уголовному делу, он будет находиться в специализированном учреждении социального типа. Обвиняемая своей вины не признала, однако следствие собрало достаточную доказательственную базу».
Вот так вот. Суда еще не было, а человека уже «осудили» и «посадили».
Буквально через несколько часов после звонка директору школы к корреспонденту «Горно-Алтайской Сороки» пришел сотрудник полиции и сообщил, что директор написала на меня заявление в полицию о том, что я угрожала (!?) раскрыть школу и данные педагогов в газете. Пришлось давать объяснение, что мы всего лишь намеревались выяснить подробности происшедшего и после материала «Ребенка — в интернат, маму — в колонию? Мальчик на уроке обиделся, что его не спросили, и расшалился» хотели дать заметку с другим видением данного случая. Естественно, данные несовершеннолетнего обнародованию не подлежат, но школа, как мне кажется, вполне может быть названа.
Однако нам показался знаменательным тот факт, что директор так боится обнародования своего учебного учреждения, что даже обратилась в полицию. Ведь если педагоги чувствуют свою полную правоту, спровоцировав экстренное изъятие ребенка из семьи, к чему такая паника?
Надо сказать, что юрист нам все-таки отсоветовал называть на данном этапе фамилии действующих лиц данной истории. «Противозаконного тут вроде бы ничего нет, но до суда все-таки не стоит», — сказал он. Что ж, подождем до суда, решение которого, очень надеемся, будет исходить только из интересов 8-летнего ребенка.
В Отделении опеки попечительства Управления социальной поддержки населения города Горно-Алтайска комментировать данный случай также отказались, но в целом по процедуре изъятия ребенка из семьи пояснения дали.
Так какие же могут быть веские основания для того, чтобы после уроков мальчика сразу отправить в интернат? Ведь это должна быть долгая процедура: проводятся рейды в семью, беседы с родителями, если поступают сигналы, что дети плохо одеты, голодны, за ними не смотрят, что их бьют. В данном случае никаких «звоночков» не было.
«Основания — опасность для его жизни и здоровья. В этом случае не нужны постоянные рейды в семью. Когда ребенок заявляет, что его дома бьют, решение принимается сразу же, ребенок отправляется в интернат и проводится проверка. Если на суде будет доказана невиновность родителей, что они не били, не принуждали ни к чему ребенка, он будет возвращен в семью».
На мой вопрос «Как может быть сделан вывод, что ребенок находится в опасности? Только из беседы с ребенком? Но дети сплошь и рядом говорят: «Если я не сделаю то-то или то-то, меня мама убьет» специалист пояснила следующее. «Специалисты ОДН и органов опеки, конечно, понимают это, и видят, просто ли у ребенка истерика, или он на самом деле боится родителей и не хочет идти домой».
СПРАВКА. «Основания изъятия ребенка из семьи согласно ст. 77 Семейного кодекса РФ. Это может быть обстановка, в которой создана непосредственная угроза жизни и здоровью несовершеннолетнего, если его дальнейшее проживание с родителями представляет для него опасность. Это возможно, если: 1. Родитель избил ребенка, совершил преступление против его половой неприкосновенности, убил второго родителя. 2. Мать или отец оказывают психологическое давление на несовершеннолетнего, что негативно сказывается на его психическом состоянии. 3. Родители постоянно находятся в нетрезвом виде. Ребенку нечего есть, он не обеспечивается одеждой и живет в неблагоприятных условиях. 4. В семье сложная ситуация. Виновных действий родителей нет, но дальнейшее проживание ребенка с ними представляет для него опасность. Например, если оба родителя психически больны, попали в ДТП. Несовершеннолетнего постараются передать под временную опеку близкому родственнику. До установления опеки он будет в центре временного содержания. Отобрание ребенка возможно, если есть основания для ограничения или лишения родительских прав, но при этом присутствует угроза для его жизни и здоровья, в том числе и психического. В дальнейшем вопрос лишения или ограничения в обязательном порядке рассматривает суд по заявлению органа опеки и попечительства». (https://nurutszn.ru/)
Я связалась с мамой мальчика и спросила, как себя чувствует ребенок в интернате (он находится там уже три месяца). Она сказала, что поздно вечером 26 февраля он звонил ей потихоньку, чтобы никто не услышал, и, плача, говорил: «Мама, забери меня отсюда пожалуйста, я не могу больше, домой хочу. Покажи мне, мама, дом. Когда будет суд, я все скажу, как было. Я домой хочу. Я хочу погулять по улице, здесь выпускают только в ограду».
Рассказывая это, Елена плакала. На вопрос, как часто она навещает ребенка, сказала, что каждый день, но не всегда получается увидеть. «Смотря какой охранник и какая дежурная. На 10 минут могут разрешить, не больше. А теперь вот карантин до 4 марта». У сына болит горло, он попросил таблетки или спрей. Она узнала от одной из сотрудниц интерната, что он постоянно болеет, ничего почти не ест, «что вы приносите, только это ест».
Дата суда еще не назначена. Мы следим за развитием событий.
Александра Строгонова